* * *
Жизнь – она многолика,
Ветры со всех сторон;
Ну-ка её обвини-ка,
Только себе урон.
Рушат базальт волны,
Рухнет гранит - волнолом.
Мы не своей волей,
Волею Бога живём.
* * *
Розовый шарик
Лёгкий такой.
Ветер ему
Не предложит покой.
Захочет – поднимет
До облаков,
И унесёт его далеко.
Ветер подарит
Ему синеву.
Бросит затем
Не жалея в траву.
Жёсткой травинкой
Шарик проткнут…
Так вот кончается
Жизненный путь.
* * *
Рассуждать дано, поверьте,
Нам с рождения до смерти.
Жизни по краям темно,
Видно так положено.
Что же там за темнотой
И за этой, за той? –
* * *
Мы не делаем судьбу,
В этой жизни на бегу.
Нас на всякие дела
Воля Неба повела.
Знаем то, что шаг любой
Был определён судьбой.
* * *
Всё меньше народа у бора,
Пора от грибов отстать?
Туманов окончены сборы,
Не видно теперь их стать.
Не виснут паучьи ткани.
А рытвина – с влагой ушат.
Вот листья лежат под ногами,
И жалуются, шуршат.
* * *
Рабы вершили пирамиды
И услаждали Колизей…
Теперь Рим – мировой музей
Свои нам преподносит виды.
Глядя налево и направо,
По Риму ходит толстосум,
В грусть окунуться недосуг;
Повсюду для него забавы.
Сосёт он щедро жизни вымя,
Расходы оплатить не слаб.
И он не знает, что он раб,
А рядом с ним жена рабыня.
* * *
Прозябал в печали,
И ушла печаль.
Вот и радость дали –
Сердцу люба дань.
Так бывало часто –
Сладость, нелады…
Вечной нет напасти,
Боли и беды.
* * *
Снег ослепительно белый,
Он на листве лежит,
Рад он наверно, безмерно,
Верит в долгую жизнь.
Птичьи летят стаи,
Мутной воды бег.
К вечеру он растает –
Этот нечаянный снег.
* * *
Да, нелегко в гору,
Но нелегко и с горы…
Сладость становится горькой,
Сладкой побыв до поры.
Наверняка приблудны
Чувства, что тащат на дно.
Было сначала чудно,
Стало потом чудно.
* * *
Гитлер и Сталин – сущность одна,
Пропитана каннибализмом она.
Вся людоедская в мире порода
Съесть не смогла столько народа.
* * *
Молодость судьбе не верит,
Молодости надо ввысь,
Молодость ногою двери
Открывает в эту жизнь.
Доводам ломает пальцы,
Смелостью опалена, -
Даже с этим не считается –
* * *
Что на время нам дана.
Молодость судьбе не верит,
Молодости надо ввысь,
Молодость ногою двери
Открывает в эту жизнь.
Доводам ломает пальцы,
Смелостью опалена, -
Даже с этим не считается –
Что на время нам дана.
* * *
Все мы с рожденья рабы,
Все из рабского племени.
Все мы ужасно слабы
Перед спешащим временем.
Не избежать тюрьмы,
Быть над судьбой не отважимся.
А великанами мы
Только себе кажемся.
* * *
Не осуждать – закон веков,
Закон, увы, не приземлённый;
Увы, ужасно отдалённый
От торжищ лбов и кулаков,
Где зависти гудит гнездо,
Где неумолчен гул расчёта,
Где с суетой сплелась забота,
Закону места не дано.
* * *
Живём мы в мире жестоком.
Она такова наша жизнь;
Здесь кучность и одинокость
Причудливо переплелись.
Она нас пока пеленает,
Ох, как коротка пелена.
Есть жизнь совершенно иная,
Но в наших догадках она.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Как в Америке стать врачом? - Леонид Каночкин Всё равно кто-то, быть может, скажет: "Американские врачи очень хорошие, раз их так муштруют". Вот лишь два примера из моего опыта. Медсестра помяряла темпeратуру пациенту, который чувствовал себя прескверно, и сказала: "У вас нормальная темпeратура: 37,5.
У нас есть один врач из Нигерии, который получил медицинское образование в Ростове-на-Дону, а работает у нас в США. Я как-то его спросил по-русски, чтобы окружающие не поняли:
-Почему в России темпeратура 37,0 считается повышенной, а в США темпeратура 37,2 считается нормальной?
-Да потому что они тупые, - ответл он, покрутивши пальцем у виска.
Если вы даже не медик, то перед тем, как поставить мне единицу за эту статью, а я предчувствую, что мне поставят много единиц, скажите, вы бы пустили своего рубёнка в школу с темпeратурой 37,2?
